50-летняя Карина всю жизнь любит Марка, они вместе уже больше тридцати лет. Что не мешает ей постоянно поддерживать тайную любовную связь, которая необходима ей для внутренней гармонии.

Когда гроза миновала, все между нами стало просто и ясно: мы стали жить вместе, не задавая друг другу никаких вопросов, так и не приняв формального решения о том, в каких мы теперь отношениях. Мы оба простые в общении люди, каждый принимает образ жизни другого. Я думаю, что подобные отношения складываются хорошо, когда оба участника находят в них то, что ищут, даже если для одного это не то же самое, что для другого.

Такие у нас отношения с Марком – такое вот равновесие, он наверняка определил бы его по-другому, но мы счастливы вместе, и так было всегда.

У нас трое детей, семейная жизнь, друзья, совместные планы; мы купили дом. Когда я встречала мужчину, который меня волновал, я шла дальше своей дорогой. Пока в год своего 30-летия не познакомилась с Жаном. Мы стали друзьями. Мы долго, три или четыре года, сопротивлялись желанию, толкавшему нас в объятия друг друга, а потом в конце концов уступили ему. Наши супруги и друзья были знакомы, мы оба были счастливы в браке, но вместе мы пережили что-то очень мощное, очень глубокое, очень ценное. И еще очень тайное: ни для него, ни для меня и речи не может быть о том, чтобы поставить наши семьи под угрозу.

Если не считать страха, что нас поймают и все разрушится, это положение меня полностью удовлетворило. Мне никогда не казалось, что я что-то краду у Марка: то, что я переживала с Жаном, не имело ничего общего с тем, что связывало меня с мужем. Марк очень часто уезжал по работе; думаю, я не вынесла бы, если бы моя жизнь строилась вокруг него, в ритме его отъездов, если бы мне пришлось целыми днями ждать, когда он наконец вернется — обычно совсем без сил.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы справиться с чувством вины, но в глубине души я думаю, что сделала правильный выбор. Связь с Жаном позволила мне по-настоящему быть самой собой, пережить с ним какие-то сильные и глубокие вещи, не лишая Марка чего бы то ни было. При соблюдении трех условий, которые для меня обсуждению не подлежали: во-первых, чтобы ничего никоим образом не просочилось наружу; во-вторых, чтобы Марк всегда был на первом месте, что бы ни случилось; и в-третьих, чтобы он не пострадал от этой истории. Как бы ни были сильны мои переживания с Жаном, Марк был моим приоритетом. Я думаю, что если бы Марк обнаружил, что у меня интимные отношения с другим мужчиной, он не стал бы ревновать, а был бы опустошен.

Мы прожили таким образом десять лет. Я знаю, может показаться странным, как я вообще могу такое говорить, но я очень верная. В этой ситуации я чувствовала себя по-настоящему собой: я расцвела, была счастлива — а значит, могла и Марка сделать счастливым, — если не считать нескольких беспокойных моментов. А потом равновесие было нарушено: Жану было все труднее скрывать наши отношения, он подвергал нас риску и начал страдать от всей этой истории. Я решила с этим покончить. Все это возможно только в том случае, если никто никому не причиняет боли…

Мы оба были очень несчастны. Он на меня очень обижался. Я думаю, все еще обижается, хотя я уверена, что мы будем друг друга любить всю жизнь. Это верно для всех тех любовников и друзей, с которыми я пережила по-настоящему искренние отношения.

После этого разрыва я смогла передохнуть — очень выматывает, когда нужно все время быть начеку и бояться, что тебя поймают, — и решила, что больше никогда не попаду в такую сложную ситуацию, завязав отношения с кем-то, кого Марк тоже знает и кто является частью нашей с ним общей жизни. Примерно тогда же я наконец сказала Марку «да»: он просил меня выйти за него замуж все те годы, что мы друг друга знали. Думаю, он всегда боялся, что я уйду, и я согласилась, чтобы он перестал «хандрить». Это уже давно очевидно для меня, а теперь и для него: мы закончим нашу жизнь вместе. Марк — моя первая любовь. Моя прекрасная любовь. Моя большая любовь.

Для него доверие основано на прозрачности: те два или три раза, когда ему случалось иметь слабость к другой женщине, я узнавала об этом раньше него. Я, конечно, страдала, но тяжелее всего мне было вынести, что он так плохо это от меня скрывает. Он не может себе представить, чтобы подобная ситуация не была ситуацией выбора. Я же понимаю, что вряд ли способна жить исключительно одним человеком и для одного человека.

Я не самодостаточна; несмотря на то, что мы очень счастливы вместе во всех отношениях, включая сексуальные и так было всегда, я думаю, что ни Марк, ни кто-то еще не может удовлетворить меня полностью. Все остальное мне тоже нужно. Для меня доверие связано не с прозрачностью, а с уважением. Я уважаю его бесконечно. Не давать ничему из того, что я переживаю без него, просочиться наружу — самый верный способ его защитить.

Например, я никогда его не водила за нос: я не рассказываю ему всего, но я не выдумываю несуществующих историй, чтобы обеспечить себе алиби, и я никогда не покушаюсь на то время, которое мы собрались провести вместе, чтобы жить своей жизнью.

Через три года после расставания с Жаном я встретила Дениса. Я сопротивлялась какое-то время, пока не почувствовала: друг к другу нас толкает мощное и глубокое чувство, хотя я и не знала толком, что это. Сейчас мы встречаемся регулярно вот уже четыре года, и я переживаю с ним как раз то, что хочу и что мне нужно и что я не могла бы пережить с Марком.

Мое влечение к одному никак не уменьшает моего влечения к другому, наоборот: оно не вычитается, оно увеличивается, раскрывается, обогащает! Денис и я — это глоток свободы и впечатлений в моей собственной жизни. Это момент, который выбираю я сама и который принадлежит мне, в этот момент я перестаю быть женой Марка, матерью наших детей, подругой наших друзей, соседкой наших соседей; это пространство, в котором я сразу расслабляюсь, словно я одна во всем мире. Это просто я, только лучше.

Мы полностью доступны друг для друга в то время, которое проводим вместе, прежде чем вернуться каждый к своей жизни. Наша близость прозрачна и безусловна. С ним я могу позволить себе все то, что было бы невозможно в повседневности: страсть, откровенность, абсолютную требовательность; могу позволить выйти на поверхность тем частичкам себя, которые я прятала внутри и которым нет места в другой моей жизни.

Когда я встречаюсь с Денисом, иногда чтобы всего лишь поспать часок в его объятиях, мне кажется, что я полностью в мире с самой собой. Это неоценимо, и очень редко можно встретить кого-то, с кем возможна такая свобода. Настолько редко, что я считаю, что не имею права упускать такую возможность. Не пережить такое было бы непозволительной растратой жизни».

По материалам — psychologies.ru